Ночь триффидов - Страница 60

К оглавлению

60

– Все. Нас ждет работа. Во все концы лагеря двинулись очистные отряды. Бойцы были в противотриффидных костюмах из плотной парусины, на головах у них поблескивали похожие на аквариумы пластиковые шлемы. “Лесовики” отстреливали у триффидов верхушки вместе со стрекалами и валили растения на землю. Вскоре воздух наполнился воем цепных пил. Похоронные команды собирали мертвецов, идентифицировали их и вешали на ногу бирку. Бойцов Торренса мы хоронили так же, как своих, только установить личности, разумеется, не могли. Когда появился Гэбриэл, я натягивал парусиновый комбинезон, чтобы отправиться ремонтировать ограду. Он показал мне ведерко, до краев заполненное стеклянными шприцами.

– Мы нашли это у солдат Торренса, – пояснил он, высыпая содержимое ведерка в металлический мусорный бак. – Морфин?

– Нет, амфетамин. Сильнейший стимулятор. – Он покачал головой. – Перед атакой они до ушей накачались допингом, потому и мчались на пулеметы, как безумные. – Он брезгливо вытер руки и добавил: – Бедняги были в таком кайфе, что уже не чувствовали, когда в них попадала пуля. Вот это Торренс! Таким парнем нельзя не восхищаться, а? Ограждения являли собой жалкое зрелище. Обливаясь потом в своем парусиновом скафандре, я для начала пустил в ход кусачки, чтобы расчистить землю от спутавшихся обрывков проволочной сетки. После меня на это место должна была прийти команда, которая поставит столбы и навесит на них новую сетку. Ярдах в ста справа еще одна фигура с аквариумом на голове исправно щелкала кусачками. Итак, я разгребал спагетти из проволоки, а мимо меня в лагерь шествовали триффиды. Некоторые задерживались, чтобы хлестнуть по моему шлему стрекалом. Вреда эти удары мне не причиняли, но раздражали здорово. В лагере триффидов встречала спецкоманда истребителей. Я трудился изо всех сил, резал проволоку, освобождал ее от останков триффидов, раздавленных вездеходами. “Интересно, – думал я, – знают ли в штабе “лесовиков” о нападении Торренса на их передовой военный лагерь?” Штаб располагался в нескольких сотнях миль к югу и был в зоне досягаемости радиопередатчиков. Отдельные поселения, стараясь всеми силами скрыть свое местонахождение, крайне неохотно выходили на связь, а некоторые вообще отказались от передатчиков, предпочитая почтовую службу на перекладных – то, что в свое время именовалось в США “пони-экспресс”. Сообщения писались от руки и вручались, как правило, лично адресату. Подобная подозрительность часто граничила с паранойей, и я не представлял, как разбросанные по всему миру поселения смогут вступить друг с другом в простой контакт, не говоря уже о торговых союзах или пактах о взаимопомощи. Неужели мой отец был прав, когда говорил, что человечество, расколовшись на мелкие сообщества, обрекло себя на вымирание? Стояли теплые дни, и легионы бактерий без устали трудились, разрушая трупы. Несмотря на то что преступная деятельность Торренса не только бросалась мне в глаза, но и шибала в нос, я не переставал размышлять об этом человеке. Да, он был крайне жесток. Да, он разжигал войну. Да, он правил, вне всякого сомнения, драконовскими методами… Но в то же время… Да, в то же время ему нельзя отказать в способности видеть перспективу. И эта перспектива целиком завладела его сознанием. Цель была верной, только вот средства никуда не годились. Машинально щелкая кусачками, я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как появились эти люди. Секунду назад перед моим взором были одни только стволы и мясистые листья триффидов – и вдруг я увидел четырех внимательно разглядывающих меня типов. Я инстинктивно оглянулся на стоявший у столба карабин, но в тот же момент одна из четверки – молодая женщина с волосами цвета воронова крыла – натянула тетиву и пустила стрелу. Стрела просвистела мимо и, ударив в приклад карабина, расколола его надвое. Я замер, глядя через пластик шлема на четверку пришельцев. Дефекты прозрачного пластика и капли триффидного яда искажали перспективу – гости казались скорее призраками, нежели людьми из плоти и крови. Тем не менее я с ужасающей ясностью увидел, как девушка положила стрелу на тетиву и подняла лук так, что острый наконечник смотрел прямо в мою грудь. Она медленно натянула тетиву.

Глава 28
К НАМ ГОСТИ

Как однажды написал мой отец, “против подобных доводов у меня нет аргументов”. Очень мудрые слова. Я вспомнил их, ожидая, что в грудь вот-вот вонзится стрела. В знак полной капитуляции я поднял руки. Некоторое время мы с подозрением взирали друг на друга. Со стороны все это выглядело, наверное, довольно комично. Человек в прозрачном шлеме и похожем на космический скафандр костюме, напротив него – четверка вооруженных луками и стрелами краснокожих в ярких цветных накидках из домотканого материала. Индейцы стояли плечом к плечу в гуще триффидов. Один из них поднял руку, чтобы отвести в сторону толстую ветку смертельно ядовитого растения, заслоняющего перспективу. Трое индейцев были почти дети, но четвертому, по моей оценке, было где-то между пятьюдесятью и семьюдесятью. Старик сверлил меня изучающим и – как мне почему-то показалось – веселым взглядом. Видимо, разобравшись в моей сущности, он сказал:

– Наоме, можешь опустить лук. Мы здесь не для того, чтобы чинить неприятности.

Я молча смотрел на них.

– Успокойтесь, молодой человек, – улыбнулся старик. – Или вы ожидаете услышать слова: “Я прийти брать твой скальп, бледнолицый”? Он склонил голову в легком поклоне, который мог бы вызвать зависть у профессионального дипломата, и сказал:

60