– Нам пора освежиться, – сказал Филдинг и едва заметно кивнул. К нам тут же устремилась официантка с уставленным напитками подносом. – Что еще я мог бы предложить вам, Дэвид? Хотите сигару? Может быть, вы голодны?
– Спасибо. Ничего не надо, я чувствую себя превосходно.
– Если быть до конца откровенным, Дэвид, мы видим свою главную задачу в установлении контактов с другими поселениями, где бы те ни находились. Керрис, наверное, вам об этом уже говорила? – Не ожидая ответа, он продолжил: – Мы установим торговые связи, будем обмениваться знаниями и людьми.
– Но некоторые поселения не склонны к общению, – заметил я.
– Именно. Несколько наших людей были зверски убиты, несмотря на то что шли на встречу с белыми флагами. И это – одна из причин, в силу которых мы развиваем свои вооруженные силы.
– Неужели вы хотите с помощью оружия принудить тех, кто… как бы получше выразиться… не очень склонен идти на контакты, сесть за стол переговоров?
– Ну что вы, Дэвид! Конечно, нет. Но мы должны иметь возможность защитить как свой город, так и морские пути.
– И какова же ваша конечная цель, генерал Филдинг?
– Мировое господство, разумеется. – И он устремил на меня внимательный взгляд, оценивая реакцию. Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Генерал широко улыбнулся, шрамы вокруг невидящего глаза побелели еще сильнее.
– Или, если быть более точным, – продолжил он, – наша конечная цель – восстановление мирового господства. Для всех нас. Для человечества. Мы должны стереть с лица земли истинного врага.
– Триффидов? Он молча кивнул.
– Но это ведь более чем грандиозная задача.
– У меня есть оружие, Дэвид. Великолепное оружие!
– Атомная бомба?
– Это добро у нас, понятное дело, имеется, – решительно произнес генерал.
– Но это, если можно так выразиться, слишком грубое средство. И слишком грязное. Какой смысл в том, чтобы сжечь триффидов и получить взамен миллионы акров радиоактивных земель? Нет, я говорю об ином оружии. Об оружии, так сказать, абсолютном. Это самое древнее и самое мощное оружие из всего того, что есть на нашей планете. – Он сурово улыбнулся и склонил голову, предоставив мне возможность строить догадки.
– Весьма заинтригован, – сказал я. – Полагаю, это просто потрясающее оружие.
– Вот именно. – Он наклонился ко мне, наслаждаясь моментом. – Это оружие – Человек! Или вернее – люди. Не дюжина и даже не тысяча. Миллионы и миллионы мужчин и женщин! – Генерал произнес эти слова с энтузиазмом, но чуть приглушенно. – Представьте, – продолжал он, – что этот город превращен в гигантскую фабрику. Если вы спросите, что эта фабрика производит, я отвечу. Она производит людей!
– Значит, люди – и есть ваше секретное оружие?
– Именно. Взгляните на Нью-Йорк. Население возрастает такими темпами, что грядет демографический взрыв. – Мне показалось, что его желтый глаз засиял собственным светом. – Через десять лет численность населения возрастет настолько, что даже такой огромный город, как Нью-Йорк, не сможет вместить всех. Границы рухнут, и люди начнут растекаться по округе, втаптывая триффидов в грязь, чего те, собственно, и заслуживают.
– А вы не опасаетесь, что для такого количества людей не хватит пищевых ресурсов?
– Что же, угроза голода – дополнительный хлыст, чтобы погнать людей на триффидов. – Однако мне представляется, что более медленное, постепенное вытеснение триффидов будет более безоп… – К дьяволу безопасность, молодой человек! Это – война. Война людей с триффидами. Жизни против смерти. Конечно, мы понесем потери, но, имея огромный резерв живой силы, сможем их мгновенно возместить. На место одного павшего в борьбе с триффидами встанут трое новых бойцов. – Но на увеличение численности населения до такого уровня потребуется очень много лет. – Именно поэтому мы и поставили процесс рождения детей на индустриальную основу, – сказал генерал. – Перенесли технологии массового производства в сферу деторождения. В современных условиях мы не имеем права позволить женщине тратить девять месяцев на производство единственного ребенка.
– Неужели вы хотите сказать, что женщины должны производить на свет целый помет, наподобие животных?
– Вы назвали подобное рождение пометом, что звучит оскорбительно. Мы же именуем его щедростью.
– Но каким образом вы находите женщин, способных по команде произвести двойню?
– Речь идет не о двойне. Нормой у нас является тройня или даже четверня. И так было последние двадцать лет. Женщинам, чтобы повысить фертильность, дают специальные препараты. Поэтому они и приносят нам одновременно трех, четырех или даже пятерых младенцев. Я начинал ощущать некоторое беспокойство, и по мере того как генерал говорил, это беспокойство возрастало. Слушать о том, как женщина низведена до роли курицы-несушки, было, мягко говоря, противно. Особенно учитывая то, что об этом говорилось с восторгом и гордостью. Позолота с этого сверкающего общества осыпалась прямо на глазах.
– Кроме того, – вдохновенно продолжал генерал, – рожающие женщины избавлены от утомительной и неблагодарной обязанности воспитания детей. Это занятие поручено женщинам изначально неспособным к деторождению или утратившим эту способность по возрасту. – Генерал внимательно посмотрел на меня своим рабочим глазом и, заметив замешательство, добавил: – Как я вижу, вы не очень одобряете наш метод. В то же время я слышал, что у вас имеются свои способы ускоренного увеличения населения. Перед моим мысленным взором возникли наши Дома Материнства, кишащие шумными и счастливыми детишками.