Ночь триффидов - Страница 44

– Настало время выпить кофе с пончиками. А потом – в постель. Я весьма приятно проводил время с Керрис, но меня уже начинали мучить угрызения совести. Безделье надоело, пора было возвращаться на остров Уайт. Разумеется, в путешествие я намеревался пригласить мисс Керрис Бедеккер. Но – как случалось уже не раз – жизнь сломала все мои планы. Безмятежные дни пожирателя лотоса подходили к концу. В этом великом городе стратегию игры хладнокровно разрабатывали иные, неизвестные мне умы. И меня, словно пешку на шахматной доске, снова передвинули на другое поле. Во второй половине дня, последовавшего за встречей с отцом Керрис, я изо всех сил пытался свести счеты с Гэбриэлом Дидсом. Пустые надежды! От его удара слева целлулоидный шарик со страшной силой отлетел от стола, ударился в потолок спортивного зала “Христианского союза молодых людей” и развалился пополам. – Очко в мою пользу, как мне кажется, мистер Мэйсен, – негромко произнес Гэбриэл.

– В вашу, в вашу, – согласился я и сказал, что собираюсь просить при первой возможности отправить меня домой.

– Это будет зависеть от планов морского ведомства, – заметил Гэбриэл, доставая из коробки новый мячик. – Переходы через Атлантику, надо сказать, явление пока довольно редкое.

– Но в порту я видел несколько летающих лодок. Любая из них может доставить меня домой за двадцать часов. Гэбриэл огляделся. Убедившись, что нас никто не услышит, он все же понизил голос и почти прошептал:

– Эти летающие лодки… – Он подмигнул так, словно рассказывал скабрезный анекдот. – Эти летающие лодки -одна показуха.

– Показуха? Но с виду они в полном порядке.

– Только с нормальным топливом.

– Разве их не перевели на древесный спирт?

– Перевели, но очистка для авиационных двигателей недостаточна. – Он сильно подал мяч. – Вы можете поднять их в воздух и сделать кружок над островом. Все. Я отбил мяч крученым ударом, к приему которого он оказался не готов.

– Отлично сделано, мистер Мэйсен. Но полет на них через Атлантику – чистое самоубийство. Вы видели, что наши автомобили ездят, как пелось когда-то, “на честном слове и на одном крыле”. Это топливо слишком грубое, у него есть клыки. Превращает поверхность цилиндров в терку. Две тысячи миль и – бах! – Последнее слово точно совпало с моментом удара. – Поршни заклинивает. Похоже, мне оставалось только плыть через океан на пароходе. Но – как было и раньше – судьба бросила на стол иную карту. В зал вбежала Керрис.

– Привет, Гэбриэл! Добрый день, Дэвид! Мне сказали, что я смогу найти тебя здесь.

– Добрый день. Похоже, ты рассадила своих шпионов повсюду, – весело сказал я. – Как ты узнала, что я здесь?

– Проще простого. Я позвонила к тебе в гостиницу, и портье сказал, что видел, как ты проходил мимо него с решительным выражением лица и с ракеткой в руке. Впрочем, это могла быть не решительность, а отчаяние. – Она посмотрела на Гэбриэла: – Ты его, наверное, громишь?

– В данный момент молодой человек отстает от меня на шесть игр, – пожал плечами гигант.

– Но разрыв сокращается, – возразил я с деланной обидой.

– Медленно, Дэвид. Медленно.

– Послушай, Дэвид. – Керрис вся раскраснелась – как всегда, когда очень спешила. – У меня для тебя есть новость. В Департаменте исследований состоялось заседание совета, и директор дал добро на новое плавание в Европу. В состав экспедиции решено включить дипломатическую миссию на остров Уайт. – Она улыбнулась: – Ты отправляешься домой, Дэвид. Отход послезавтра.

– Так скоро? – удивился я.

– Итак, вы все-таки плывете домой, – сказал Гэбриэл. – Примите мои поздравления. Это, как говорят жители Нью-Йорка, была “уже совсем другая игра”. Мое выражение лица, видимо, показалось Керрис странным, и, склонив голову, она спросила:

– Ты что, недоволен?

– Конечно, доволен… но я не ожидал столь стремительного развития событий. – Я посмотрел ей в глаза и добавил: – Но я покину Нью-Йорк только при одном условии.

– И это условие…

– Ты едешь со мной. Гэбриэл Дидс предложил нам выпить на прощание. В ночь перед отходом мы с Керрис пошли в “Блюз-кафе”, смотревшее через пролив на Статую Свободы. На металлической поверхности гигантской статуи то и дело вспыхивали крошечные молнии. Атмосфера был насыщена электричеством. Керрис сказала, что с моря надвигается гроза. Платье у нее было потрясающее, из непонятного сверкающего материала. Чем-то этот блеск напоминал климатический фейерверк, наблюдаемый на бронзовой даме в заливе. Заняв свободный столик, я заказал выпивку для нас с Керрис и послал бокал Гэбриэлу, занятому регулировкой усилителя и настройкой гитары. Он обвел взглядом зал и, найдя нас, поднял бокал. Мы ответили ему тем же. Клуб ломился от посетителей. Отовсюду доносились смех и отголоски веселых разговоров. В первый раз после встречи с генералом Филдингом я заметил здесь пару однояйцевых близнецов. Увидев первую пару, я тут же обнаружил, что близняшек в клубе собралось великое множество. Теперь я мог лицезреть по меньшей мере дюжину комплектов, но это никак не омрачало атмосферу всеобщего веселья. За столиком в углу две девушки – похожие как две капли воды – пили шампанское, отмечая в кругу друзей свой общий день рождения. – А ты не станешь скучать без всего этого? – спросил я.

– Уверена, что смогу привыкнуть. – Керрис улыбалась, ее зеленые глаза поблескивали в полумраке. – Кроме того, мне не терпится поглядеть, как вы там живете. Начинается новая эра в жизни наших народов.

– Выпьем за это! – Мы сдвинули бокалы. Оркестр заиграл так громко, что о продолжении беседы не могло быть и речи. Я молча переводил взгляд с музыкантов на Керрис, на ее лице играли блики огней сцены. И в зависимости от того, гремела музыка или нежно пела, гитара Гэбриэла звучала то ангельским, то демоническим голосом. Музыка захватила меня. Стоило закрыть глаза, и казалось, что тебя уносят вдаль какие-то космические сани. И вновь в звуках гитары я услышал щемящую тоску. На мою ладонь легла чья-то рука, я открыл глаза, увидел Керрис. Она смотрела на оркестр, легонько кивая в такт музыке. Я снова смежил веки. Мелодия блюза очаровывала. Вскоре я ощутил покой и странное неземное блаженство. После концерта Гэбриэл проводил нас к такси. Где-то над морем сверкали молнии, разливая по темному небу фиолетовые и розовые зарницы.